чухонский болотный божок (с)
Когда изучаешь жизнь какой-либо знаменитости (в нашем случае - Эрика Бруна) и общаешься со свидетелями и очевидцами, рано или поздно начинает бесить, что из этих, блеать, свидетелей, большая часть ничего не может ни рассказать, ни показать. Они выдают себя за ближайших друзей вашей знаменитости, только чтобы поговорить о себе и словить немного восхищения, пока вы не разобрались, что вам пытаются впарить фуфло. Старательно намекают на знание многих тайн и обладание эксклюзивными архивами, но на деле все, разумеется, оказывается пшиком.
Не представляю себе, как Кавана писала биографию Руди. В ее книге использованы свидетельства тысяч людей. А в реальности опрошенных, наверное, были сотни тысяч, и процентов 90 из них гнали полнейшее фуфло или врали, чтобы привлечь внимание и посиять. На месте Каваны я бы утратил веру в человечество.
Не представляю себе, как Кавана писала биографию Руди. В ее книге использованы свидетельства тысяч людей. А в реальности опрошенных, наверное, были сотни тысяч, и процентов 90 из них гнали полнейшее фуфло или врали, чтобы привлечь внимание и посиять. На месте Каваны я бы утратил веру в человечество.
Но каждый только томно намекаэ и кокетничает. А на деле, по ходу, издали видел несколько раз.
«Говорили, что когда-то он написал книгу, что он был другом лорда Байрона, что он родня лорду Самфингтону; анекдоты о Байроне не сходили у него с языка, он постоянно поминал этого поэта и его современников: "Никогда не забуду, как беднягу Шелли исключили из школы за крамольные стихи, а написал-то их я, от первой до последней строчки". Или: "Помню, когда мы с Байроном были в Миссолонги, я держал с графом Гамба пари…" — и тому подобное. ...
— Помню, однажды мы с беднягой Байроном, Хобхаусом и Трелони обедали у кардинала Меццокальдо в Риме, — начал капитан Самф, — и к обеду подавали орвьетское вино, которое Байрон очень любил. И кардинал все жалел, что он не женат. А через два дня мы приехали в Чивита-Веккия, где стояла яхта Байрона… а через три недели кардинал умер, честное слово, и Байрон очень грустил, потому что кардинал ему нравился.
— Удивительно интересная история, Самф, — сказал Уэг.
— Вы бы опубликовали свои воспоминания, капитан Самф, — нарушил молчание Шендон».